Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Сегодняшняя часть посвящена рассказу о детстве Джорджа Мартина, о том, какое влияние оно оказало на творчество писателя, а также Джордж немножко расскажет о фан-фике по "Властелину колец", который он никогда не напишет. Первые три части интервью вы можете прочитать, соответственно, здесь, здесь и здесь.
Я люблю книги, в которых рассказывается о мирах, из которых уходит магия. В Вестеросе когда-то существовали драконы, но сейчас люди не верят в то, что они существуют где-либо. Большинство не верит в Иных. Есть Валирия, которая очень похожа на Рим до наступления Темных веков. Это существовавшая в прошлом высоко развитая цивилизация, от которой теперь остались только руины. Это добавляет миру печали и трогательности, что-то подобное цивилизации, которая уже наполовину рухнула.
Знаете, меня всегда привлекала подобная тематика. В 2003 году на Международном научно-фантастическом конвенте в Торонто, куда меня пригласили почетным гостем, я даже посвятил целую речь этому вопросу. Я работал над речью больше года, в ней я рассмотрел всю мою жизнь и творчество и пришел к выводу, что меня всегда привлекала тема упадка. Мой первый роман был опубликован под названием "Умирающий свет", но сам я назвал его "После фестиваля". Это был научно-фантастический роман, в котором действие происходит на планете-ярмарке, мире, который был специально построен для межпланетной галактической выставки. Но теперь фестиваль закончился, все разъехались, но мир-то остался, и некоторые его обитатели тоже никуда не делись. Все основные выставочные города пришли в упадок, и вся эта разруха служит фоном для произведения.
Я подумал над этим и понял, что частично этим увлечением я обязан ранним годам, когда я рос в Байонне, Нью-Джерси. У нас не было денег, мы жили в бараке, но моя мать была родом из семьи, в которой водились деньги. Это была ирландская семья, ирландско-американская семья, Брэйди. Они процветали в строительном бизнесе. Строительные материалы и все такое, они процветали в десятых и двадцатых, когда моя мать была маленькая. У них был дом, большой дом, они даже построили свой собственный док, так много они поставляли материалов. Так что они построили этот док, Док Брэйди, туда приходили корабли, из разгружали и переносили материалы на грузовики. Они потеряли все деньги во времена Депрессии. Бизнес обанкротился после ряда надувательств, кто-то из мужчин умер, а женщин обманули другие люди. Множество историй в нашей семье посвящены этому периоду. Но фишка в том, что когда я родился в 1948 году, у нас совсем не было денег.
Конечно, мать рассказывала мне все эти истории. И барак, в котором мы жили, находился прямо напротив дока Брэйди. Точнее, уже муниципального дока, поскольку город забрал его себе. Я смотрел из окна и думал — когда-то это был наш док, моя семья им владела.
Потом я пошел в школу. Мы жили на Первой улице, школа находилась на Пятой. По пути в школу я проходил мимо дома, в котором когда-то жила моя семья. Я проходил мимо этого два раза в день, по пути в школу и обратно. Это был большой дом, в котором родилась и выросла моя мать, но он больше не принадлежал нам, там теперь жили совсем другие люди. И, думаю, это всегда давало мне ощущение кого-то утраченного золотого века, поскольку теперь мы были бедными и жили в бараках и на квартирах. У нас даже машины не было, но, Господи, когда-то мы жили как короли! Я думаю, это всегда и привлекало меня в историях об ушедших цивилизациях и павших империях.
И это была одна из причин, по которым мне так приглянулся мир Толкина. Средиземье переживает упадок, эльфы уплывают на запад, магия покидает мир. Мы посещаем в Средиземье множество мест, чьи лучшие дни остались далеко в прошлом. Например, шахты Мории. Когда-то Мория была великим городом, а теперь это отвратительные руины, заброшенное темное место под землей, где обитают отвратительные существа.
Действительно, что такое счастливая концовка во "Властелине колец"? Магия покидает мир, всем теперь заправляют люди, началась Четвертая эпоха и дальше все будет до ужаса скучно и обыденно.
Иногда я подумываю о том, чтобы написать историю, которую никогда не смогу написать из-за проблем с авторскими правами. Tolkien's Estate никогда не позволит мне реализовать мою задумку, и правильно сделает. Я подумываю написать историю, действие которой происходит в Средиземье спустя две тысячи лет после всем известных событий. Некий хоббит отправляется в автобусную экскурсию по местам боевой славы: "А сегодня мы посетим шахты Мории, пожалуйста, придерживайтесь тропы". И вот он объезжает все эти места, останавливается в паршивых маленьких забегаловках, где ужасно кормят.
Вашему вниманию предлагается третья часть интервью с Джорджем Мартином, автором цикла романов "Песнь льда и пламени", по мотивам которых телеканал HBO снимает сейчас сериал "Игра престолов". Интервью взял блоггер и кинокритик Джеймс Понивозик с Time.com, который встретился с Джорджем в марте этого года в Санта-Фе. Джеймс разбил интервью на четыре части, первые две можно прочесть здесь и здесь. В сегодняшней части Джордж расскажет о десятилетии, которое он провел на телевидении, а также, да-да, выскажет свое мнение касательно концовки другого очень известного, драматического и обзаведшегося собственной мифологией сериала.
Какое влияние оказывали Вы на визуализацию сцен и создания мира в сериале производства HBO?
Небольшое, на самом деле. Я хочу сказать, временами они показывали мне что-то, и я высказывал свое мнение, но по большей части я принимал основное участие только в кастинге. Люди спрашивали меня, похоже ли это на то, как я себе все представлял, и я говорил, что знаете, не совсем. У меня были довольно четкие визуальные представления о том, кто как должен выглядеть. И если вы не могли читать мои мысли, угадать, насколько кто совпадает с моими представлениями, было довольно трудно.
Но они выполнили хорошую работу. Когда в процессе работы над сериалом заняты творческие люди, им нужно давать пространство для творчестве. Нельзя привести на площадку костюмера, сшить костюмы и говорить всем, кто что должен делать. Нет, нужно довериться им и позволить им делать свою работу.
Ваша работа на телевидении помогала Вам в достижении компромиссов?
Самым первым сценарием, который я когда-либо написал для телевидения, была адаптация классического рассказа Роджера Желязны "Последний защитник Камелота" для одного из эпизодов "Сумеречной зоны". Роджер, который тоже жил здесь, в Санта-Фе, был моим близким и преданным другом до самой своей смерти в 1995 году. Помню, что принимаясь за работу, я сказал: "В Голливуде вечно портят все адаптации, потому что начинают все изменять. Им не следует ничего менять... Я собираюсь сделать абсолютно точную адаптацию рассказа Роджа".
А затем я втянулся в работу и обнаружил, что это просто невозможно. Кульминацией рассказа была битва между Ланселотом, главным героем истории, и зачарованными доспехами, которые назывались полым рыцарем. Внутри доспехов никого не было, но они были злодейским способом заколдованы на сражения. И схватка произошла в потусторонней версии Стоунхенджа. Так было в рассказе, и именно так я все и написал в первой версии сценария.
Затем мне позвонил директор картины и заявил, что в моей истории останутся либо лошади, либо Стоунхендж, но никак не то и другое вместе, так как в окрестностях Санта Фе по какой-то причине нет ни одного Стоунхенджа, и его придется возводить из папье-маше в павильоне. А в павильон нельзя привести лошадей, потому что когда они начнут носиться по кругу, камни зашатаются и упадут. Так что мы можем взять лошадей и выехать на натурные съемки в леса. Вокруг нас множество замечательных лесов, в которых есть деревья и прочие классные штуки. Но на натуру нельзя взять с собой декорации Стоунхенджа, потому что первый же порыв ветра их опрокинет.
Так что пришлось мне звонить Роджеру, который с юмором отнесся к ситуации. Я сказал: "Чего ты хочешь, лошадей или Стоунхендж", и он ответил: "Оставь Стоунхендж". Так что мы избавились от лошадей и сняли сцену битвы двух пеших рыцарей в павильоне. И все прошло замечательно.
И знаете, тогда-то то мне и пришлось впервые столкнуться с тем, что нужно вносить в сценарий изменения, которые не хочется делать. На телевидении, особенно в восьмидесятые годы, очень любили ограничивать всех очень узкими рамками, например, все очень любили знать, о чем конкретно сериал.
В этом плане "Сумеречная зона" была для студийных боссов настоящим кошмаром, поскольку это была сборная солянка. Мы снимали серьезные драматические эпизоды, научную фантастику, фэнтези, психологические драмы, даже комедии. В итоге руководство решило, что "Сумеречная зона" — это сериал об обычных людях, которые попадают в сверхъестественные ситуации. Ну, знаете, попадают в сумеречную зону. Обычный Джо сталкивается с чем-то фантастическим, все, он в сумеречной зоне. И там-то он может встречаться с марсианами или еще чем-нибудь заниматься.
Мы уже провели кастинг на съемки моего эпизода. Мы уже собирались заняться непосредственно производством, когда студийные боссы неожиданно вмешались: "Минутку, а где в этой истории обычный человек? Здесь таких нет. Здесь есть Мерлин, Моргана ЛеФей и Ланселот. Но это же "Сумеречная зона", так не пойдет!"
И они заставили меня вставить в сценарий обычного персонажа. Мне пришлось добавить парня по имени Том, который цепляется к Ланселоту и таскается за ним без всяких видимых причин и не играет никакой особенной роли в сюжете. Он просто присутствует. Объяснить все это Роджеру было самой тяжелой частью.
Тем не менее, должен сказать, что когда начали возводить Стоунхендж в павильоне позади моего кабинета, я пришел в неописуемый восторг. Вот так-то, прямо с самого моего первого сценария я побывал по обе стороны работы на телевидении. И неожиданно, после съемок эпизода, я осознал, что таким образом с моей работой познакомится куда больше людей, чем когда-нибудь прочитают все те книги, что я напишу в своей жизни. И вот истории соединились.
Когда имеешь дело с историей с такой богатой мифологией, как "Игра престолов", возможно, для аудитории было бы временами легче, если бы приходилось бы разбираться в истории с каким-то определенным уровнем понимания. Такая вещь в первом сезоне — это тайна. Был ли Джон Аррен убит, и кто за это в ответе?
И кто [спойлер]... Да, конечно. Хорошо, когда параллельно развиваются несколько разных сюжетных линий.
Вы смотрели "Лост"?
Смотрел. Я отсмотрел весь сериал и я был очарован, но вы знаете, уже на втором, самое позднее, на третьем сезоне я стал задаваться вопросом, как же им удастся в конце свести все концы воедино. Если бы им это удалось, "Лост" стал бы величайшим тв-сериалом в истории. Так что лучше бы они знали, как все это свести и объяснить. И что же мы получили в конце? Оказалось, они не знали, как все объяснить. Осталось ли у вас чувство, что вам плюнули в душу? Я вот лично был сильно расстроен.
Поскольку на моем счету числятся не только сценарии к "Сумеречной зоне", но и отсмотренные сезоны начиная с самых первых, уже во время просмотра второго эпизода "Лоста" я сказал: "Ба, да они все умерли". Они все умерли. Так бы это выглядело в получасовых сериях Рода Стерлинга в 1958 году. И что же получилось? Сколько понадобилось сценаристам "Лоста", чтобы показать, что все умерли?
120 или сколько там эпизодов?
Типа того. Род бы уложился в двадцать минут, на протяжении которых каждый бы осознал, что все умерли. На самом деле, он делал так минимум шесть раз.
Что же, одна вещь, которую постоянно упоминают в связи с "Лостом", заключается в том, что лучше бы они сняли более внятную концовку. Я бы хотел, чтобы они с самого начала знали, чем все закончилось. Будучи писателем, как вы считаете, следует ли поступать именно так? Возможно ли вообще такое?
Я думаю, что в какой-то степени это возможно. Прежде всего нужно отметить, что существуют разные типы писателей. Я привожу этот пример во многих из своих речей. Я люблю говорить, что все писатели делятся на два типа, на архитекторов и садовников. У первых все тщательно спланировано уже тогда, когда они еще не написали ни слова своего нового романа. Они уже тщательно проработали мир, знают, сколько комнат будет в доме, как они будут соотноситься друг с другом, какую высоту будет иметь каждый этаж, где следует проложить проводку и трубопровод и так далее. Они все это знают до того, как вколотят первый гвоздь.
А есть садовники, которые роют ямку, сажают растение, поливают его своим потом и кровью, и потом что-то прорастает. Обычно садовники знают, что они посадили, персиковое дерево или кактус. Но они не знают, какую форму примет растение. Думаю, что большинство читателей занимают золотую середину в этой классификации. Сам-то я в большей степени садовник, чем архитектор. Толкин был таким же.
Но сам я люблю сравнивать мои книги с путешествием. Вот как на этой карте [показывает на карту США на стене]. Если ты едешь из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, то ты посмотришь на карту вот так и скажешь, хорошо, хорошо, пора ехать, я выбираю вот этот маршрут через Альбукерке, потом я отправлюсь на север, в сторону Денвера... То есть ты знаешь точку своего назначения, основные дороги и несколько главных промежуточных пунктов, через которые ты обязательно проедешь, но ты никогда не можешь быть уверен, где ты остановишься поужинать в первый день, или где будет ремонт дороги и придется ехать в объезд, или же где ты подберешь автостопщика, который порадует тебя удивительной историей. Все эти вещи ты узнаешь уже во время путешествия.
Я знаю конечную точку маршрута, я знаю основные точки маршрута и то, что случится по пути, наподобие [вырезано большое событие], которое я планировал с самого начала. Но что-то случается по пути. Обычно я знаю о значимых событиях, но какие-то мелкие вещи приходят мне на ум в процессе работы. И, конечно, часть этих маленьких вещей очень, очень важна. Дьявол — деталях. Дело зависит от того, что делает путешествие чем-то большим, чем просто линией между двумя точками на карте или записками натуралиста. Так что я могу знать судьбу Джона Сноу, Арьи или Дейенерис, но мне не обязательно знать, что случится в конце со Скорбным Эдом или Пирожком. Не, у меня есть пара мыслей на их счет, но принцип вы поняли.
[Очень важный, но жутко спойлерный момент из будущих книг вырезан] будет весело. Если мы, конечно, до этого доберемся. Хорошее желание, конечно. Последние сезоны, с ними всегда связаны все сложности.
Продолжаем выкладывать по частям интервью с Джорджем Мартином. Первую часть читайте здесь. Сегодня речь пойдет о роли других фэнтези-книг и исторической литературы в творчестве писателя.
Когда речь заходит о сериалах производства HBO, я думаю, что они порой обращаются к жанру, возможно излишне романтизированному, и такими вещами, как "Рим" или "Дедвуд" спускают его с небес на землю. Были ли в истории или в литературе жанра фэнтези какие-то аспекты, которые Вы хотели отразить в своих книгах или Вы стремились избежать определенных клише?
Да, конечно! Я имею в виду, я большой поклонник Толкина. Я прочел его книги, когда был в начальной и в средней школе, и они оказали на меня огромное влияние. Я читал и другие книги жанра фэнтези до этого, но ни одна из них не полюбилась мне так, как "Властелин колец". И не одному мне. Успех Толкина оказался определяющим для развития современного фэнтези.
Но большинство издателей воспринимало Толкина как фрика — подумаешь, это одна из тех забавных маленьких книжонок, которые появляются время от времени и возглавляют списки бестселлеров по причинам, которые никто не способен назвать. Но никто и никогда не напишет второй подобной книги. И только потом, Лестер и Джуди-Линн Дел-Реи в Ballantine Books опровергли это предположение, опубликовав в конце 70-хх годов "Хроники Томаса Ковенанта" Стивена Дональдсона и "Меч Шаннары" Терри Брукса. Это были первые настоящие попытки последовать по стопам Толкина... обе увенчались успехом. И это привело к появлению множества других имитаторов Толкина.
Будучи поклонником творчества Профессора, я прочитал множество из появившихся книг. Некоторую часть я возненавидел. У меня возникало ощущение, что они пытаются имитировать Толкина не понимая самого Толкина, и в итоге они повторяли его самые худшие вещи. Поймите меня правильно, я люблю профессора, но не считаю его безгрешным. Так что я хотел написать что-то, отражающее не только произведения Толкина, но и книги всех его последователей. И, по сути, я сказал новое слово в жанре, начал новую волну или что-то в этом роде.
Помимо фэнтези я еще читал множество исторических книг. И контраст между этими двумя жанрами в то время был потрясающим. Множество последователей Толкина размещали действия своих книг в псевдосредневековом сеттинге, но по сравнению с настоящим Средневековьем их миры казались Диснейлендом. Ну, знаете, у них там были кисточки, лорды и прочие подобные вещи, но они на самом деле не понимали, на что была похожа жизнь в Средних веках. А потом ты читаешь историческую прозу, которая гораздо мрачнее и реалистичнее, и начинаешь понимать, каково это было, жить в замках или сражаться в битвах с применением мечей и прочего подобного оружия. И я решил совместить реализм исторической прозы с самыми привлекательными чертами фэнтези — магией и ощущением чуда, какое дают вам лучшие книги жанра.
Несмотря на то, что я очень люблю историческую прозу, у нее есть один очень серьезный недостаток — ты всегда знаешь, чем все закончится. Когда ты читаешь о войне Алой и Белой Розы, ты знаешь, что маленьким принцам не суждено выбраться из этой башни. Фэнтези, конечно же, не страдает от подобных ограничений. Вами по-прежнему может двигать та самая сила, которая, я уверен, является одной из главных причин, по которым люди вообще читают, — вы хотите знать, что же будет дальше. Мне нравится этот персонаж, но боже мой, он выживет или погибнет? Я хотел именно такой тревоги за судьбу героев.
В Ваших книгах встречаются довольно сложные ситуации и поведение персонажей. Не только те люди, которые выглядят плохими, могут оказаться куда лучше на самом деле, но и честь порой может оказаться своего рода препятствием.
Да, меня всегда привлекали серые персонажи. Я всегда стремился следовать завету Уильяма Фолкнера, высказанному им во время получения Нобелевской премии по литературе в начале пятидесятых. Он сказал, что единственной вещью, о которой стоит писать, является человеческое сердце, находящееся в конфликте с самим собой. И, я думаю, это правда.
Битва между злом и добром стала определяющей темой множества произведений в жанре фэнтези. Но мне кажется, что, судя по решениям, принимаемым персонажам в таких битвах, в них нет места внутреннему конфликту какого-то конкретного персонажа. Там зло всегда носит черное и уродливо выглядит. Это то, что делал Толкин, но в его исполнении это получалось оригинально, а в руках его последователей превратилось в клише. Все эти оркоподобные существа обязательно носят черное, уродливо выглядят, они подвергались деформации лица или чему-то подобному. Если кто-то выглядит уродом, можно с большой долей уверенности утверждать, что этот персонаж служит злу. А положительные герои у Толкина все как на подбор привлекательные личности, и это тоже стало своего рода клише в произведениях последователей Профессора.
Еще раз хочу отметить, что я люблю Толкина. Не хочу выглядеть человеком, который критикует Профессора. Но в своих книгах я отвечаю на его произведения. Одним из моих любимых персонажей во "Властелине колец" является Боромир. Во многом этот персонаж — традиционный герой. Он — принц, наследник Гондора, он очень храбр, великий воин, и все такое, и тем не менее он поддается на влияние кольца. Однако он умирает героем, защищая невинных. Вокруг него реет эта прекрасная аура величия.
Другим интересным персонажем является Саруман. Белый волшебник, служивший добру практически сотни, если не тысячи лет. Все-таки волшебники — не люди, а майяры, а они живут долго. И все равно, в конце Саруман переходит на темную сторону. Вот два персонажа, в душе которых произошел конфликт.
Боромир в основном хотел заполучить кольцо, потому что с его помощью хотел поступить так, как считал правильным.
Да, он хотел использовать кольцо. Вот такого рода вещи меня всегда и интересовали. Хочу отметить — я прочел множество книг по феодальной истории, истории Рима и так далее, множество работ было посвящено политике тех времен. Я слежу за современной политикой. И знаете, что больше всего меня поражает? Политика — грязное дело. В фэнтези все просто, хороший человек автоматически становится хорошим королем. Так вот, это не так. Хороший человек не всегда будет хорошим королем, равно как и плохой человек — плохим королем. Все гораздо сложнее. Знаете, по своему личному опыту я хочу сказать, что самым хорошим человеком на посту президента США был Джимми Картер. Но я никогда не назову его лучшим президентом в нашей истории. Знаете, доброта это хорошо, но она одна не заставит цветы цвести.
А теперь давайте посмотрим на плохих парней, например, на Ричарда Никсона. Никсон тоже в каком-то роде был плохим президентом, но кое в чем он был очень эффективен. Он покончил с изоляцией Китая и так далее... В своих книгах я тоже показываю что-то подобное. Я хочу показать, как воплощаются в жизнь принятые правителями решения, к каким последствиям они ведут и почему некоторые вещи не срабатывают. Еще раз повторю, это то, что всегда интересовало меня.
Как Вы сказали, поскольку Вы пишете фэнтези, Вы можете направлять историю в том направлении, в котором Вам заблагорассудится. Есть ли что-то, что Вы почерпнули из реального мира, нашей истории, и использовали этот шаблон в построении своего мира?
Мне кажется, я добавил определенный уровень реализма. В фэнтези обычно не нужно заботиться о подобных вещах — они достаточно легко разваливаются. В особенности, если в деле замешана магия. В моих книгах очень мало магии по сравнению с большинством книг жанра. В этом плане я следую по стопам Толкина. Если приглядеться, Средиземье — это очень волшебный мир, в нем много чудес, но очень мало реально используемой магии. Вы когда-нибудь видели Гэндальфа, швыряющегося файерболлами или творящим заклинание? Когда дело доходит до драки, он вытаскивает меч и дерется. Он запускает фейерверки, его посох светится. Ну и все, по сути. Даже магические кольца особо ничего не делают. То же пресловутое кольцо власти единственное, что делает, так это скрывает носителя от глаз окружающих.
Знаете, подобные магические вещи, они же должны помогать добиться власти, но что-то не похоже, чтобы Фродо мог приказывать назгулам, что им делать. Это не работает так просто. Магия непостижима. Магия таинственна. И это именно тот вид магии, который нужен. Я регулярно вижу одну и ту же ошибку в плохо написанных фэнтези-книжках. Авторы делают свои миры излишне магическими. Их миры населяют могущественные волшебники, ведьмы и лорды, способные щелчком пальца уничтожить целую армию... и тем не менее у них все равно у каждого есть армия. Но нужно же уметь складывать А и Б. Если в вашем мире есть человек, способный сказать "Буги-вуги" и отправить на тот свет десять тысяч ваших солдат этой фразой, вы не пойдете нанимать другие десять тысяч!
Но люди не задумываются о последствиях. Их миры населяют могущественные волшебники, а власть все равно принадлежит королям и лордам... почему волшебники не захватили мир? Те, кто обладают большой мощью, всегда стремятся править миром.
Ну и есть еще кое-какие вещи, которые не стыкуются с историей. В каком-то роде я пытаюсь отразить это в своих книгах. Возьмем, например, заранее обговоренный брак. В исторической прозе, фильмах и сериалах мы постоянно сталкиваемся с такой вещью, как договорной брак, причем девочка не хочет выходить замуж за суженого и в итоге сбегает с простым конюхом. Так не бывает. Просто не бывает! Были тысячи, десятки, возможно, сотни тысяч договорных браков во времена Средневековья, и ни одна невеста не сбежала с конюхом. Так не поступали. Этого просто не могло случиться. Да, временами невесте хотелось кого-нибудь другого, но не повод же это сбегать с конюхом?
Мы затронули еще одну мою больную тему. Плохие авторы копируют классовую структуру Средневековья, в их произведениях есть короли, аристократы, торговцы, слуги и все прочие. Но авторы не понимают, что на самом деле означает классовая структура. В их книгах мужественная служанка может отчитывать прекрасного принца. Да он бы отодрал ее по-жесткому, привязал к позорному столбу и приказал закидать ее тухлыми овощами. Вот так делались вещи в те времена.
Я имею в виду, что классовые различия плотно укрепились в сознании людей той эпохи. Люди с пеленок воспитывались с осознанием своего места на социальной лестнице и пониманием своих обязанностей и привилегий. Попытки действовать вопреки сложившимся традициями вызывали конфликты. Я постарался отразить этот момент в своем творчестве.
облако тэгов
